[albansk]

Название: Веритасерум (Veritaserum)
Оригинал: boards.theforce.net/non_star_wars_fan_fiction/b...
Автор: alley_skywalker
Переводчик: Команда ПС
Бета: Команда ПС
Разрешение на перевод: получено
Рейтинг: PG-13
Категория: джен, гет
Персонажи: Антонин Долохов, Люциус Малфой, Нарцисса Малфой, Беллатриса Лестранж, Рудольфус Лестранж, Северус Снейп, Том Реддл, Августус Руквуд, Игорь Каркаров, Джек Эйвери, Рабастан Лестранж, Андре Розье, Ивэн Розье, Теодор Мульсибер, Уолден Макнейр, близнецы Кэрроу, оригинальные персонажи и другие
Жанр: драма, боевик, юмор, флафф - "всего понемногу", по определению автора
Размер: мини (58 тысяч знаков)
Дисклеймер: Все права на персонажей принадлежат Дж. К. Роулинг
Саммари: 100 драбблов о нескольких поколениях Пожирателей смерти, преимущественно о молодых годах старшего поколения.
Примечание : перевод выполнен на командный конкурс «Битва за Англию»

1. Гора родила мышь

- Мы нашли!
Первокурсники Северус Снейп и Ивэн Розье вбежали в общую гостиную. Семикурсник Люциус Малфой поднял взгляд.
- Дайте посмотреть.
Он забрал у мальчиков книгу и пробежался по заложенной странице. Вздохнув, он встал и, подняв палочку на сорок пять градусов вверх, четко произнес:
- Монастеригнис!
Большое пылающее облако, похожее на голову чудовища, возникло в воздухе и ринулось к оцепеневшим мальчикам. Те отскочили и свалились на пол, попытавшись спрятаться под креслом. Голова дважды клацнула челюстями и рассеялась.
- А теперь идите и найдите что-нибудь полезное.

2. Локоть товарища

- Иди, Люциус.
- Нет.
- Люциус, мне тебя заставить?
- Заткнись, Тони.
- Люциус и Цисси, тили-тили-тесто…
- Ну все!
Люциус Малфой был мирным человеком, но Антонин как-то умудрился его довести, и Люциус был уже готов швырнуть в друга заклинанием. Он не знал, почему так сложно спросить Нарциссу Блэк, пойдет ли она с ним на бал, но просто не хотел рисковать. Что, если она откажет?
- Я спрошу Беллу, если ты спросишь Нарциссу. Идет?
- Ну… ладно. Идет.

3. Гром среди ясного неба

В этот февральский вечер шел ливень. Антонин сидел и размышлял. Весной выпуск, и придется выбирать. Не только чем заниматься в жизни, но и с кем быть сейчас, в пору растущей политической напряженности. Если и впрямь, как предсказывает Люциус, назревает революция, то…
Хлопок трансгрессии заставил Антонина резко развернуться и выхватить палочку. Он едва успел ее опустить, прежде чем Беллатриса свалилась ему на руки.
- Ты меня напугала! Как ты меня нашла?
Она весело ему улыбнулась.
- Я тебя везде найду.

4. Зеленый новичок

- Боунс, Каролина!
- Гриффиндор!
- В этом году многовато гриффиндорцев, куда мир катится? – пожаловался Мульсибер. Тони жестом велел ему замолчать. Лично ему нравилось смотреть на распределение.
- Бонфанте, Анатоль!
Светловолосый мальчик с красивыми серыми глазами чуть ли не вылетел из очереди и уселся на стул. Повисла тишина.
- Слизерин!
Блондин соскочил со стула и рванул к слизеринскому столу. Его лицо расплылось в счастливой улыбке, излучавшей необычное тепло.
«Он не слизеринец. Не с такой улыбкой», - эта мысль врезалась Тони в память.

5. Сгоряча

Антонин не смог бы сказать, когда наступил тот момент, когда он утратил контроль над событиями. Случилось ли это в школе, когда он влюбился в Беллу? Случилось ли это в ту секунду, когда он впервые произнес «Авада Кедавра!», чтобы спасти сестру? А может, после этого ужасного, незаслуженного года в Азкабане? Или даже позже?
Этого он так для себя и не уяснил. Все, что Антонин знал – это то, что где-то на своем жизненном пути, в водовороте бурлящей юности, он сделал выбор, после которого от него уже ничего не зависело.

6. Невозможно

В этом белом платье она смотрелась роскошно.
Белла во всем смотрелась роскошно.
Рудольфусу явно было чем похвастаться. В конце концов, это за него она выходила замуж.
Было время, кажется, целую вечность назад, когда все было иначе. Антонин помнил, как под дождем она падала в его объятья. Как они болтали ночь напролет – о будущем, о планах, о целях. Даже закрыв глаза, он чувствовал запах ее духов, вкус ее губ, ощущал, как ее волосы струились сквозь его пальцы.
Но такое не могло длиться вечно.
Слишком он был счастлив.

7. Сомнительно

Вряд ли ему удастся выжить.
Ивэн с отчаянной решимостью вжимал под плащом палочку.
- Ивэн! Ив… Розье!
Ивэн обернулся и увидел смотрящего на него из темного угла Снейпа.
- Не сейчас, Сев, - он снова повернулся к окну – смотреть, как дождь барабанит по подоконнику.
- Не делай этого, Ивэн. Это глупо… опасно… Ты…
- Погибну? Знаю. Но что ты предлагаешь? Сидеть тут и ждать, пока за мной придут и уволокут в Азкабан, как Лестранжей… как всех остальных? Нет… пусть лучше все запомнят, что я погиб, сражаясь.

8. Благоразумно

- Будь благоразумен, Джек!
Эйвери скрестил руки и раздраженно посмотрел на друга.
- «Будь благоразумен, Джек!» - передразнил он. – У тебя, Снейп, все благоразумно. Ты хоть когда-нибудь веселишься?
- Да! Но… Если нас поймают, то представляешь, как накажут? Эта маленькая грязнокровка действительно того стоит?
- Грязнокровка – нет, а вот веселье – да! Вы двое не поддержите меня? – Эйвери оглянулся на Розье и Анатоля.
Розье широко улыбнулся.
- Ладно, Сев, Джек прав. Зачем были все эти «тренировки», если мы не применим это на практике?
Снейп мрачно кивнул.

9. Вероятно

- А я говорю, можно!
- А я говорю, ничего подобного, братишка!
- Руди, дай мальчику разок попробовать, иначе ты отобьешь у него желание стараться, а какой в этом прок? – протянул Люциус, глядя, как двое братьев Лестранж кружили по центру тренировочного зала, наставив друг на друга палочки.
- Стоит один раз ему уступить, он подумает, что так и надо, - пробурчал Рудольфус. – Но если ты настаиваешь…
- Только пусть не поддается! – процедил Рабастан, взмахивая палочкой, чтобы выпустить проклятие. Рудольфус легко его отбил.
- Видишь? – засмеялся он.
Рабастан скривился, как обиженный ребенок.
- Я просто сказал, что это возможно…

10. Определенно

- Было время – очень давно – когда все переживания касались незаметных и маловажных проблем. Мы все были так уверены в том, что делаем. Мы не боялись войны, мы ничего не боялись, потому что были молоды и глупы. Потому что были так уверены, что сражаемся за Правое Дело и поэтому по определению не можем проиграть. Какими же мы были идеалистами. Детьми…
Ивэн Розье замолкает и смотрит в огонь.
- Тогда все было ясно. Тогда… ничего не было еще проиграно, и у нас были ответы на все.

11. Правда

Правда стремится к объективности, к абсолюту. Но именно что стремится. Наступает время, когда у каждого оказывается своя собственная правда, свое собственное Правое Дело. То, что одна сторона называет враньем и идиотизмом, другая полагает святой Правдой.
Революцию и общественную чистку всегда тяжело произвести – и тяжело принять. В таких делах всегда две стороны, две кровавых реки, две правды, и ни одна не грязнее другой, потому что обе – разрушительны. Это просто зависит от того, чью сторону принять.
Августус всегда в это верил. Он всегда верил в святость их Дела. Его правда была в спасении мира от пронизавшей насквозь болезни.

12. Доверие

.Хуже всего было то, что они ему верили.
Было физически больно, когда он, через портал прибыв к Розье, смотрел, как Ивэн и Джек играют в карты. Интересно, что они сказали бы, если бы узнали, что он теперь на другой стороне – их враг.
- Сев! Как ты так тихо вошел? Присаживайся, поиграем, - Ивэн поманил его, и Снейп заставил себя выйти на свет. Он почти ожидал, что Ивэн увидит его насквозь, что завопит от ужаса. Но никто из них ничего не заметил.
Они ему верили.

13. Честь

Что Игорь больше всего ценил в Антонине, так это чувство юмора. Что-то, что тот унаследовал от своих русских предков, вращавшихся при дворе. А может, это качество у Тони просто было, без всякой причины помимо того, что он был благороден по природе своей. Долг, отвага, верность, честность, приличие – вот идеалы, которые воплощал Антонин.
Игорь был не такой. Он был куда трусливее и эгоистичнее. Он с трудом переносил неудобства, и был лишен морального кодекса.
Антонин был человеком, которого Игорь больше всего ценил. И также первым, кого Каркаров предал.

14. Верность

- Ты… что сделал?
- Люциус, пожалуйста. Не смотри на меня так.
- Не смотреть на тебя как? Как я должен на тебя смотреть-то?! После того, что ты сделал… Я думал, что знал, кому ты верен, Северус. Я чувствовал, что что-то изменилось, но раскрой я вои подозрения, это обошлось бы тебе слишком дорого – так что я помалкивал, потому что был верен тебе… Ну что, счастлив? Счастлив, что мы проиграли? Что Ивэн погиб? Что Тони и Белла в Азкабане? Скажи!
- Нет!
- Тогда почему…
- Потому что я всегда был верен Лили Эванс. Ты это знал.

15. Любовь

Люциус смотрел, как она шла мимо озера с их новорожденным сыном. Драко был таким маленьким и… розовым, а она – такой красивой.
Не всегда причиной для чистокровного брака была любовь. Браки чаще основывались на положении и чистоте крови, чем на чем-либо еще.
Люциус полагал себя счастливым. Ему удалось жениться на женщине, которую он любил. Его прекрасная Нарцисса, бывшая когда-то мечтой, теперь была его женой и родила ему наследника.
Глядя на жену и сына у озера, Люциус поклялся защищать их любыми средствами. Потому что любил их больше чего бы то ни было.

16. Взгляд

Торффин Роул в школе ничем не выделялся. Никто не задирал крупно сложенного парня, но он знал, что многие, кто мог бы стать друзьями, считают текущую в его жилах кровь великанов порченой. У Роула не было ни выдающихся способностей, ни родовитых предков. Никто от него многого не ждал. Поэтому он был потрясен, когда через месяц после выпуска – в разгар войны – Антонин Долохов, оглядев его суровым, но в то же время добродушным взором, сказал:
- Пойдем со мной, Фин. Ты же хочешь чего-то достичь? Мы можем это устроить.

17. Подмигивание

Распределение новичков – что может быть более волнительным и захватывающим? Близнецы Алекто и Амикус Кэрроу шли, держась за руки и немного нервно поглядывая друг на друга. Их отец учился на Слизерине, а мать на Рэйвенкло. В поезде они спорили, что лучше. А сейчас, вполне вероятно, их могли разлучить.
Алекто вышла первой. Она зажмурилась и прислушалась к хриплому бормотанию Шляпы. А затем ясный и громкий выкрик определил ее судьбу.
- Слизерин!
Она встала и оглянулась на брата, самодовольно подмигнув. «Теперь тебе придется попроситься на Слизерин».

18. Расстояние

Они отдалялись друг от друга по мере того, как корабль с узниками в нескольких милях к северу от Азкабана уплывал в туман.
Белла стояла у магической преграды, отделявшей серый пляж от ледяной воды. Ее глаза были устремлены в одну точку на палубе.
Безоружный, уже в тюремной робе, сломленный гибелью сестры и бездумным приговором Визенгамота, Антонин походил на призрака. Одной рукой он словно тянулся к ней, а она вжималась в преграду, пытаясь почувствовать его прикосновение.
Они отдалялись друг от друга..

19. Холод льда

Антонин ждал, что она будет гореть. Он ждал, что чернильные штрихи Черной Метки, врезавшейся в его кожу и в его душу, будут гореть и жечь. Вместо этого палочка Тома наполняла его кожу и саму сущность льдом. Словно лед пронизал его изнутри, проник прямо в кровь, окрасив ее в холодный, снежный цвет. Холод превратил его нервы в сосульки, заморозив любую ясную мысль. Татуировка серебрилась инеем.
На колени вставал один человек, поднимется же другой.

20. Вечное пламя

Она, как и обещала, ждала его с обряда нанесения Метки.
«Когда ты вернешься настоящим мужчиной, я буду здесь».
Она стояла на мосту, на фоне неба. Но не было ни звезд, ни луны. Только зловещего вида облака. Она протянула к нему руку.
- Покажи.
Он закатал рукав мантии, и она выдохнула в трепете:
- Тони…
Он прикрыл Беллу руками от начинающегося дождя.
- Ко мне?
Ее ответом был страстный поцелуй. Теперь, когда это произошло, она всегда будет любить его.

21. Шаги

Шаги. Торопливые шаги в холле снаружи. Они шли, чтобы подтвердить то, что он уже почувствовал. Его приближенные. Его самые верные люди.
Лорд Вольдеморт махнул палочкой, распахнул дверь комнаты и повернулся к семерке Пожирателей Смерти.
Мульсибер и Каркаров стояли с правого краю, Малфой и Лестранж на краю слева. В этом не было никакой политики. Руквуд, Долохов и Розье стояли посередине. Беллатрисы с ними не было. Значит, пришлось остаться и зачищать концы.
- Докладывайте.
Долохов шагнул вперед.
- Мой Лорд.
Торжественная пауза.
- Авроры Ливерпуля разгромлены.

22. Рывки

Андре Розье, ответственный за допрос пленных, пересек «предбанник» промозглой темницы в три рывка. Антонин заметил, что эта походка у Розье развилась только после того, как Лорд назначил его именно на эту должность. Андре остановился у дальней стены у плеча Антонина, а затем той же нервной походкой двинулся к двери.
- О чем ты думаешь?
Розье остановился и обернулся.
- Я не могу ничего от нее добиться.
- Она что, окк…
- Да нет, никакой защиты. Ради Салазара, она ребенок! Что она может знать?
Антонин предложил Розье закурить.
- Приказы не всегда нужно понимать.

23. Шатания

Когда пьяный Андре Розье, шатаясь, вышел в три утра, Теодор Мульсибер сразу понял, что что-то не так.
- Энди! Что ты делаешь?
Андре, не обращая внимания на удивление друга, развалился на полу у камина и уронил голову на руки.
- Я торчу там часами. Она ничего не знает!
- Кто?
- Девчонка, которую захватили.
- Ты сказал Лорду?
- Пытался. Он настаивает, что она знает. Он угрожал…
Теодор присел рядом с другом.
- Чем?
- Послать Ивэна командовать следующей операцией, если мне не удастся все выяснить. Ив не готов… Он не справится.

24. Прыжок

- Прыгай!
- Не могу!
Мальчик стоял на краю каменной стены и широко распахнутыми недоверчивыми глазами смотрел на взрослого волшебника, протягивавшего ему руку со спины юного дракона.
- Нам надо двигаться! Я не могу поднять ее выше, она слишком мала. Прыгай ко мне!
Мальчик помотал головой. Их разделяло, должно быть, по меньшей мере шесть метров.
Авроры приближались. Нужно было прыгать сейчас – или же он попадет к ним в руки и поставит под угрозу всех, всю операцию.
- Поверь мне, Анатоль!
Мальчик зажмурился и прыгнул вниз к Долохову – и в безопасность.

25. Падение

Эшли Мульсибер не был чужим для Пожирателей Смерти, поскольку его старший брат, Теодор, был одним из них. Он никогда не сомневался в Правом Деле. Никогда до той ночи.
Его и Уилкиса поставили в этом рейде в пару к Александеру и Уильяму Таллисам. Воздушный налет на метлах продолжался в течение одного выматывающего часа. По пути назад они попали в засаду нескольких летучих убийц, один из которых сумел проклятием сбить Уильяма с метлы. Хотя нападавшим едва не удалось разбить строй, никто, кроме Алекса, не попытался поймать падающего Уилла.

26. Галантность

Одной из самых привлекательных черт Люциуса, как Нарцисса вскоре поняла, была галантность. Это проявлялось отнюдь не только в том, чтобы открывать двери, хорошо разбираться в вине и поддерживать беседу, но также в том, как он на нее смотрел. В том, как он держал ее за руку, твердо, но без властной настойчивости. Он уважал ее, обращался с ней как с будущей женой с первого свидания. Это было одним из различий между элитой чистокровных семей и остальными. Был кодекс, был этикет. Ни один молодой человек, выросший в настоящей чистокровной семье, никогда не подумал бы стать кем-то кроме джентльмена.

27. Наследие

Драко любил папу. Разумеется, большинство маленьких мальчиков любят и ценят своих отцов, но Драко нравилось думать, что он был в этом лучше всех. Он хотел быть в точности как отец. Стать, когда вырастет, важной фигурой в министерстве, главой своего чистокровного семейства, и все будут его обожать и подчиняться так же, как он обожал и подчинялся отцу. Он будет таким же умным и шикарным.
И он будет всегда придерживаться тех идеалов, которые отец так терпеливо вкладывал в него, общаясь через камин кабинета.

28. Нервы

Игорь был недоволен. Пополнение для лаборатории было слишком молодым и неопытным. Что толку в темных волшебниках, которым не хватит умения спастись, если эксперимент пойдет не так? Совершенно внезапно он из исследователя превратился в учителя, и это Каркарова не устраивало.
- Мы зря теряем время, - пожаловался он однажды Мульсиберу. – Ты понадобишься мне в эти дни в лаборатории.
- Можно подумать, у меня есть время, - засмеялся Теодор. – Как только Снейп освободится, может быть, но пока весь медицинский отдел держится на моих плечах, и не только на бумаге.
- У меня просто руки опускаются.

29. Вдохновение

Первым, что поймал ее взгляд, был букет красных роз, купающийся в мягких теплых лучах света свечей. Она сбросила плащ и подошла. Записка, помещенная в бежевый, источающий слабый аромат ванили конверт, гласила:

«Моей богине красоты -
Признание в искренней любви –
Той, чья чистота жить вдохновит
И сердце больное мое исцелит».

Она глубоко вдохнула, тряхнула головой, смакуя момент, чувствуя, как расцветает невольная улыбка. Ради этого она и жила – ради этих его внезапных приступов вдохновения.
- Можешь выходить, Антонин.

30. Поверхностность

Рана была поверхностной. Снейп сказал это уже сотню раз со все возрастающим раздражением. Но Тони по-прежнему беспокоился. Было что-то не так в том, как мальчик вцепился в факультетский шарф, смотрясь напуганным домовым эльфом.
Когда Снейп ушел, Тони смог поговорить со своим подопечным более свободно.
- Это поверхностная рана, Анатоль, не надо так испуганно смотреть.
- Простите, - прошептал мальчик, глядя в сторону. Тот храбрый вид, который он принимал перед всеми остальными, теперь исчез, и Бонфанте выглядел, как ранимый ребенок, которым и являлся. – Вы разочарованы во мне?
- Нет. Никогда.

31. Не отступить

Адольфус Крэбб и Фабиан Гойл не вполне знали, во что Яксли их втягивает. Что Организация Реддла была полулегальной, было ясно. Но они оба были из тех людей, что лишены таланта стать великими, но все же призваны для этого.
- О, это правда просто формальность, - сказал им Яксли перед нанесением Метки.
- Я слышал, что стоит шагнуть вперед, и пути назад нет, - колеблясь, сказал Крэбб.
- Не будьте дураками, - сухо ответил Яксли. – Подумайте о своих будущих наследниках – их будут знать как сыновей двух самых благородных родов в магическом мире. Чего еще вы можете желать?

32. Не на кого опереться

Их было четверо. Они стояли, образовав узкий круг посреди открытой всем ветрам сельской местности. Августус сделал палочкой несколько пассов и нахмурился.
- Слишком много помех, не могу сказать, появятся ли они.
- Появятся.
- Прошел уже час, - начал взывать к разуму Люциус. – И кроме того, откуда нам знать, что они будут на метлах?
- Порталы здесь слишком неточны, а трансгрессию мы заблокировали.
- А если они прорвут наш щит? – было похоже, что Рудольфус напуган. – Тони, это глупая идея!
- Слушай, Лестранж, ты хочешь вернуться на базу с пустыми руками? Ну давай, объясняй потом Рабастану, почему ты такой трус.

33. Некуда бежать

Ивэн шарахнулся в задрипанный переулок, запнулся о мокрый неотесанный булыжник и быстро забрался в темную нишу. Голова болела, и чувствовалось, что волосы слиплись и свалились на глаза не только из-за дождя. Он прищурился, глядя на висящие на шее медальоны-порталы, и подавил всхлип. Ведущий к Тони он использовать не станет… Ему было бы стыдно признаться перед учителем в том, как безрассудно он действовал. Второй ведет к Снейпу. Но он поклялся, что не втянет друга в это дело.
Авроры приближались.
Похоже, ему все-таки придется драться.

34. Некому довериться

Только перейдя на другую сторону, Снейп осознал, какую цену заплатил за возможную безопасность для Лили.
У него были друзья. Хорошие друзья. Он их предал. Он не мог теперь во всем доверяться Ивэну – по болезненно очевидной причине – и это заставляло чувствовать себя одиноким. Не мог он довериться и никому из Ордена. Невозможно было побрататься с теми, кого он всего несколько недель – дней – назад должен был убивать. Теперь довериться было совершенно некому. Никого не осталось. Друзья теперь стали врагами, враги – союзниками.

35. Негде спрятаться

Нарцисса держала на руках спящего младенца. Люциус мерил шагами маленькую комнату таверны.
- Что мы будем делать? – спросила она, испуганно глядя на мужа.
- Мы вернемся домой, - наконец, сказал Люциус.
- Что? Ты хочешь отправиться в Азкабан, как все твои друзья? А с нами что будет? – она почти кричала, почти впала в истерику. Почти.
- Перестань. Ты разбудишь Драко. Цисси… - он опустился перед ней на колени, сжав обеими руками ее ладонь. – Нам некуда идти. Они нас найдут. У меня есть план… единственное, что можно сделать.

36. Немного вот этого

- Что с ним не так? – спросил Эшли, глядя на лучшего друга, Анжелуса Уилкиса, который лежал на больничной койке, парализованный проклятием.
Мульсибер не ответил брату – был занят зельями в аптечке. Он вгляделся в глаза Уилкиса - расширены ли зрачки - прежде чем набрать в шприц несколько зелий.
- Теодор, что они с ним сделали? Он поправится?
- Это модифицированное Оглушение. Тот, кто его придумал, явно считал себя очень умным. Не волнуйся: немного вот этого, и он через час будет в порядке.

37. Все, кроме этого

Было время, когда у Антонина не было ненависти к аврорам. Это время закончилось в один душный день. Они, должно быть, полагали, что его сестра что-то знает об Организации. Иначе зачем бы они ее допрашивали, пытали? Он появился там случайно. Он тогда едва разменял второй десяток. Все еще мальчишка. Он замер в дверях, не понимая, почему аврор стоит над его сестрой с палочкой, а ее тело трясется. Трясется… а потом становится неподвижно.
Именно тогда он понял. И, потрясенный горем, выкрикнул два слова, навечно изменившие его жизнь – «Авада Кедавра!»

38. Не впустую

Элеанор. Черное платье, обвиняющий взгляд. Тони никогда не забудет, как она выглядела в ночь, когда погиб ее брат. Хуже того, он чувствовал себя ответственным за это.
- Скажите мне, мсье Долохов, это того стоило? Жизнь моего брата того стоила?
- Элеанор… Вы должны понять. Анатоль сражался за наше дело. Мы все сражаемся. Мы все могли погибнуть.
- Вы верите, что это дело, за которое нужно погибать?
- Да. Как и ваш брат. Его смерть не была напрасной. Нам нужны отважные мальчики вроде него. Однажды, когда магический мир наконец будет свободным, вы увидите, что он погиб не впустую. Я вам обещаю.

39. Все прочее

Том стоял перед соратниками по Организации. Он стоял, отведя назад плечи, выпятив грудь, держа руки перед собой.
- Друзья, - начал он. – Приближается война. Война, которая очистит магический мир от всего, чем он заражен, от тех, кто ослабляет нас, кто нам чужд. Нам придется многим пожертвовать. Нашими планами на жизнь, нашими связями, нашими удобствами, возможно, нашей свободой или даже нашими жизнями. Но мы должны всегда помнить, зачем мы здесь – ради нашего дела. Правое Дело, друзья – вот что должно быть превыше всего прочего, если мы хотим победить.

40. То, что важнее всего

- Она теперь меня ненавидит, - раздосадованный Снейп толок очищенные корни для зелья с куда большей силой, чем следовало.
- Кто? – спросил Эйвери.
- Лили.
- Почему?
- Потому что я назвал ее грязнокровкой. Она меня не простит. Я просил снова и снова… Она не хочет слушать.
Ивэн тряхнул головой.
- Ладно тебе, Сев, это не конец света.
- Ты знаешь, как я к ней отношусь, - огрызнулся он. – Вот чего она от меня хочет?
- Она хочет, чтобы ты отказался, - серьезно сказал Ивэн. – Отказался от того, что важнее всего.
- И что это?
- Наше Дело.
Снейпа это, похоже, не убедило.
- Наша дружба.

41. Ожерелье

Нарцисса дотронулась до изящного алмазного ожерелья, которое Люциус осторожно и с почтением надел ей на шею. Она была одета в черную вечернюю мантию с глубоким вырезом, элегантно обтекающую ее фигуру. Малфои давали свой первый бал для Организации. Сам Лорд должен был присутствовать. Нарцисса нервничала – это был первый бал, который давала она. Когда она была девушкой, балы давала мать; когда вышла замуж, то была «новобрачной», и за все отвечала мать Люциуса. Но теперь, когда родился Драко, Нарцисса не была ни девушкой, ни невестой, но женщиной и женой… Теперь ответственность лежала на ней.

42. Серьги

Девочкой Алекто любила серьги. Для министерских балов у нее была лучшая вечерняя мантия и длинные, болтающиеся серьги, сияющие в свете свечей.
В ту ночь – в год, когда ей исполнилось 16 – она завила волосы кудряшками и надела лучшие серьги и мантию на министерский рождественский бал. Алекто была уверена, что выглядит прекрасно. Он наверняка заметит ее и пригласит на танец! Но танцы начинались и заканчивались, а он так и не приглашал ее.
- Амикус, ты не видел сегодня Антонина Долохова?
Брат вздохнул.
- Он весь вечер танцевал с Беллатрисой Лестранж.

43. Часы

Элеанор все смотрела на маленькие серебряные часы. Пять минут первого ночи. Антонин и Люциус должны были быть здесь двадцать минут назад. Внезапный хлопок трансгрессии заставил Элеанор резко обернуться и дернуться за палочкой. Вместо мужчин появилась Мишель Паркинсон, приближавшаяся почти бегом.
- Элла! Тебе нужно уходить, - отчаянно прошептала Мишель, добравшись до нее.
- Уходить? Куда? Почему? Где Антонин и Люциус?
- Лорд исчез, все встало. Антонин собирает и предупреждает всех, кого может. Люциус с семьей. Меня послали к тебе. Мы боимся худшего.

44. Ремень

Андромеда держалась за перила лестницы и часто дышала. Сердце колотилось. Если ее когда-нибудь здесь застукают – родители, сестры – ей устроят разнос. Если они узнают, почему она здесь – ей придет конец.
Юноша, стоявший позади, положил руки ей на плечи и мягко повернул ее к себе.
- Почему ты сдерживаешься, Энди?
Он подтянул ее ближе и прижался своими губами к ее губам.
- Потому что я не та, кто ты думаешь, Тед, - она опустила руку ему на ремень и дотронулась до пряжки. – Я хочу этого… Но мне нельзя.

45. Кольцо

Беллатриса сидела на большой кровати с балдахином и ждала, когда Рудольфус появится из ванной. Она откинулась на подушки и принялась рассматривать шелковый узор на покрывале, так подходящем к ее ночной мантии. Она держала левую руку перед лицом; обручальное кольцо блестело в свете свечей. Белла все еще не привыкла. К кольцу, к Рудольфусу… Иногда она хотела, чтобы… Неважно, теперь нет. Она была замужем. Замужем за хорошим мужчиной из хорошей семьи. Это был удобный брак, правильный брак. Она привыкнет к кольцу.

46. Партнеры

- Роул… поднимайся. Давай, Фин… - Антонин думал привести его в чувство заклятием, но решил, что это может плохо сочетаться с продленным Круциатусом. Где Мульсибер и Снейп, когда они нужны? Не чувствуй Антонин такого облегчения, что гнев Вольдеморта обрушился не на него, он чувствовал бы себя виноватым - в том, что не взял на себя часть вины за то, что они не смогли поймать Поттера. Может быть, поэтому он вернулся за партнером, в то время как все остальные держались на расстоянии.
Роул медленно пришел в сознание и в смятении уставился на Антонина.
- Прости, Фин, - хриплым голосом выдавил из себя Тони.

47. Противники

- Он идет с нами. Точка, - спокойно заявил Люциус.
Антонин разочарованно всплеснул руками.
- Малфой, ну правда, где твой здравый смысл?
Люциус сердито посмотрел на друга.
- Тони, я доверяю Северусу.
- Больше, чем мне?
Малфой закатил глаза.
- Ты же знаешь, что я доверил бы тебе свою жизнь.
- Ну так вот, я не доверяю Снейпу. Есть в этом парне что-то непонятное.
- Только потому что он не смотрит на тебя с восторженным трепетом, как Ивэн? – усмехнулся Люциус. Антонин злобно на него посмотрел.
- Ладно, мне не нравятся его неуважение и сарказм. Но дело не только в этом. Он ненадежен.

48. Лучшие друзья

Туба с разъедающим зельем упала на пол и разбилась. Северус грязно выругался. Пар начал разъедать кожу, пока он судорожно тянулся за палочкой.
- Эванеско!
Из опадающего облака пара показался Ивэн, уже идущий к нему и произносящий лечебные заклятия. Снейп неохотно опустился ему на руки.
- Когда ты в последний раз спал, Сев?
- Не твое дело.
Ивэн сдвинул брови.
- Ты мог себя убить, так что еще как мое.
- Можно подумать, ты будешь по мне скучать, - пробормотал Снейп.
- Как ты смеешь! – голос Ивэна звучал обиженно. – Ты мой лучший друг… Я бы сошел с ума, случись с тобой что-нибудь.

49. Крестный и крестник

- Я не понимаю! – Драко швырнул учебник по зельям на стол и тяжело выдохнул. Он поднял голову и встретился взглядом с парой горящих черных глаз, рассматривавших его с неодобрением. – Дядя Сев, я действительно не понимаю!
Снейп вынырнул из своего темного угла и подошел к парню.
- Как ты намерен сдать СОВ по зельям, Драко, если до сих пор не понимаешь элементарных вещей?
Драко недовольно посмотрел на него.
- Отец сказал, вы здесь, чтобы мне помочь.
Снейп ухмыльнулся.
- И ты поверил в это?
Драко выпятил нижнюю губу.
- Ну, вы же мой крестный.

50. Одиночка

Адам Нотт всегда в какой-то мере был одиночкой. Он никогда особо не чурался общения, но дружба всегда давалась ему нелегко. Его семья по своему общественному положению Блэкам, Лестранжам или Малфоям в подметки не годилась, и у него не было таланта к политической борьбе, как у Долохова или Яксли. Нотт стал Пожирателем смерти не из-за какого-то поклонения Тому Реддлу или из идеологического порыва очистить магический мир от грязнокровок, но преимущественно из-за того, что тогда это казалось правильным – выигрышным. Идеологически – если бы кто-то спрашивал – он был нейтрален.

51. Принять неизбежное

Эдвард Паркинсон всегда гордился тем, что был дамским угодником. Он всегда полагал способность произносить комплименты и флиртовать своим природным талантом. Мишель Эвермор нравилась ему с шестого курса, но он никогда не думал о том, чтобы приблизиться к ней. Было что-то пугающее в том, чтобы раскрыться под взглядом этих глубоких карих глаз… Теперь его мать настаивала на том, что пора искать невесту прежде, чем «всех чистокровных» разберут. Возможно, все-таки придется плюнуть и спросить напрямую, если он не хочет, чтобы все кончилось свадьбой на полукровке или на гриффиндорке.

52. Сделать первый шаг

Пэнси считала, что разговаривать с симпатичными мальчиками сложно, но для 12-летней юной леди совершенно необходимо. Она много раз говорила это подругам, но, к собственному смущению, сама не могла служить хорошим примером. Ну правда! Она же не виновата, что Драко Малфой так груб и безразличен к женскому вниманию. Прошлым вечером в общей гостиной они ходили друг вокруг друга, и он откидывал голову назад, а она хлопала ресницами, и никто из них не нашел ни слова, чтобы сделать первый шаг. Почему с мальчиками так трудно?

53. Постучать по дереву

Теодор прибыл к середине эксперимента. Один из измученных помощников Каркарова поприветствовал его и проводил на наблюдательную площадку, где глава отдела исследований руководил каким-то жутким ритуалом.
- Мульсибер, я думал, что ты забыл.
- Прости, Игорь, бегал по поручению Лорда. Докуда вы дошли?
- Парни закончили с пятиугольником; скоро мне пора будет входить.
Теодор провел по воздуху палочкой, отчего посыпались и засияли искры.
- Пока все хорошо.
Каркаров скривился.
- Иди и постучи по дереву, пока ты все не запорол.
Мульсибер ухмыльнулся.
- Какие мы суеверные.

54. Соскочить с крючка

Два слизеринца-третьекурсника вбежали в один из коридоров подземелья и замерли, оказавшись в тупике. В темноте едва было что-то видно.
- Нас не должны были застукать, - пробормотал Ивэн.
- А я знал, что мы наткнемся на эту дурацкую кошку? – возразил Эйвери.
Внезапный магический свет, озаривший коридор бледно-синим сиянием, заставил обоих мальчиков подскочить и развернуться. Но вместе ожидаемого Филча они увидели ухмыляющегося однокурсника.
- Снейп! Ты что здесь делаешь?
- Вопросы потом, Розье. Идем, я знаю короткий путь в общую гостиную.

55. Быть марионеткой

Беллатриса всегда считала себя компетентной в том, что делает, и терпеть не могла, когда с ней обращались как с ребенком или кем-то, кому нужна помощь и указания. Безотносительно того, что магический мир был в основном патриархален. Поэтому она ненавидела те задания – таких на заре ее карьеры было несколько – где ее заставляли носить зачарованные серьги, через которые она получала «инструкции» по ходу операции. Когда это был сам Лорд – что случилось только раз – она не возражала. Даже инструкции Антонина не раздражали. Но Малфой! Ее зять во всем находил возможность поразвлечься…

56. Святой

Антонин, мертвой хваткой держащий палочку, и аврор Алексей Булгаков двигались кругами. Все мышцы Антонина были напряжены, чувства обострены, даже кожа чесалась и горела в ожидании нападения.
- Всегда знал, что ты окажешься мерзавцем, - заявил Булгаков. – Как и твои слизеринские дружки.
Антонин фыркнул.
- Все гриффиндорцы становятся доставучими самодовольными аврорами, или ты исключение?
- Гриффиндорцы – заступники! – ощетинился Булгаков. – Гриффиндорцы храбрые, отважные, праведные и…
- Исключительно наглые, самонадеянные, безмозглые ханжи.
Булгаков расхохотался.
- У всех есть грехи. Но любой человек по сравнению со слизеринцем – святой!

57. Грешник

Аврор и Пожиратель продолжали смертельную пляску. Навершия их палочек искрились сдерживаемой пока магией.
- Ты говоришь об идеалах, Булгаков, а сам предал собственную чистую кровь. Ты говоришь об идеях, а твой собственный отдел погряз в коррупции. Единственное, что вы делаете охотно, так это пытаете ради информации детей.
- Это возмутительно!
- Мою сестру аврор замучил до смерти! Ей было пятнадцать. А управляемый аврорами Визенгамот бросил меня в Азкабан за то, что я ее защищал.
- Довольно!
Булгаков выкрикнул первое заклятие – «Инкарцеро!» Антонин отбил его.
- Все мы грешники. Признай это. Круцио!

58. Мессия

Когда Том Реддл только основал Организацию, она не просто была законной, а еще и пользовалась огромной поддержкой чистокровных семей – даже тех, которые позднее, с началом войны будут сражаться на другой стороне. Розье и Мульсиберы гордились тем, как их дети делают карьеру. Люциус Малфой был известным и важным союзником. Таллис, Лестранж, Нотт, Блэк, Гойл, Буллстроуд, Лоуренс, Яксли, Паркинсон. Даже Литман, Джеймс и Прюэтт, позднее сменившие сторону… Уровень поддержки Организации рос как на дрожжах. Многие чистокровные волшебники видели в Реддле спасителя, а в Организации – шанс. Их энтузиазму не было предела.

59. Палач

Уолден Макнейр сам не знал, почему, но каким-то образом оказался жестоким палачом. В школе он был крупнее большинства однокурсников, и друзья часто подначивали его побить какого-нибудь надоедливого гриффиндорца. Отец открыл для него магловское оружие, в частности, топоры – и, несмотря на ужас матери, Уолден ими заинтересовался. Во время власти Вольдеморта его часто посылали на грязную, «ручную» работу, которой брезговали Малфой и ему подобные. Убийства стали привычным делом –из зверства они превратились для Уолдена в рутину.

60. Мученик

Регулус Блэк всегда был идеалистом. С детских лет его пичкали догматами о чистоте крови, и Регулус примкнул к Вольдеморту с исключительным энтузиазмом, надеясь доказать, что достоин своего имени и своей крови. Однако у Регулуса не хватило духу быть Пожирателем Смерти. Его самый первый боевой выход обернулся катастрофой. Когда Регулус выступил против Вольдеморта, то знал, что умрет, но он был готов встретить смерть, готов мучаться, поскольку сражался за правое дело. За другое, разумеется. Но это и не важно. В итоге ему пришлось сыграть героя, мученика.