Берлин 36

[albansk]

Название: Берлин 36
Автор: Команда ПС
Бета: Команда ПС
Тип: джен/преслэш
Рейтинг: G
Персонажи: Регулус Блэк, Антонин Долохов, НМП
Жанр: драма/ангст
Размер: мини (ок. 14 000 знаков)
Дисклеймер: все права на персонажей принадлежат Дж.К. Роулинг
Саммари: война - это бесконечное питье Веритасерума
Тема задания: Фик написан на тему «О том, что происходит в голове у подростка, которому впервые приходится кого-то убить».
Примечание 1: фик написан на командный конкурс «Битва за Англию».
Примечание 2: за этот фик нужно голосовать по критерию «Раскрытие военной темы – личное» (и еще, разумеется, за общее впечатление).

- Кажется, магглы называют это командировкой, – замечает Регулус, чтобы хоть как-то начать разговор. Долохов – один из немногих сторонников Тёмного Лорда, которого Блэк не то, чтобы страшится, но опасается и предпочитает держаться на расстоянии.
«Теперь не удастся».

Антонин кивает, забрасывая в сумку последние необходимые вещи.
- Ненавижу магглов, но это слово мне нравится, – говорит он. – Командир приказал – мы исполняем.
- Зачем вам я?
Долохов заклинанием уменьшает сумку, прячет её в карман мантии и подталкивает Регулуса к камину.
- Я же говорю – командир приказал.

***

Белла, смеясь, как-то называет его «молчун-Рег», потому что он редко, когда высказывается на собраниях Пожирателей, и это прозвище вскоре подхватывают все, кроме Лорда. Регулус не обижается – он и вправду предпочитает молчать, если не знает, что сказать, он учится не задавать лишних вопросов, как сейчас – приказ есть приказ.

Поэтому он молча выходит из камина и следует за Долоховым по длинному светлому коридору со множеством одинаковых дверей. Таблички на дверях написаны латиницей, но это не английский. Иногда им встречаются люди – в костюмах или в светлой военной форме, и каждый неизменно делает лёгкий поклон в сторону Антонина.
Пару раз с Долоховым заговаривают, тихо и почтительно, и Регулус узнаёт язык, на котором они говорят. Немецкий.

И только, когда они заходят в одну из дверей, за которой оказывается очень строгий кабинет, Антонин оборачивается к Блэку:
- Рег, я тобой восхищаюсь. Ты превзошёл самого себя и даже малыша Барти, который вообще не проронил ни слова на прошлом собрании, помнишь?
- Я научился…
- Не задавать лишних вопросов, я знаю, Рег. И это правильно. У старины Булгакова есть даже красивая фраза по этому поводу, мол, «никогда ничего не просите, сами всё дадут», – или что-то вроде того.
- У кого, простите?
- Это русский писатель. А, неважно, – Долохов машет рукой и проводит пальцем по пыльному письменному столу. – Давно я тут не был, но, возможно, мои запасы никто не забрал, – он выдвигает верхний ящик и подмигивает Регулусу:
- Садись, Блэк, сейчас попробуешь настоящий шнапс, а не то пойло, которое выдают за него в Британии.
- Где мы? – коротко спрашивает Регулус. Стул, на который указывает ему Долохов, такой же пыльный, как стол, но Блэк, в отличие от Антонина, пользуется очищающим заклинанием и только после этого садится.
- В Германии.
- Я это понял. Вы говорили с теми людьми на немецком.
Долохов кивает и разливает шнапс.
- Берлин, – отвечает он. – А конкретнее – Восточный Берлин. А ещё конкретнее – округ Лихтенберг, если тебе это о чём-то говорит.
- Нет.
- Я так и думал, – Долохов двигает один стакан Регулусу. – Мы в Министерстве государственной безопасности ГДР, Рег. В нашем Министерстве.

Регулус делает глоток шнапса и морщится. Он пока ничего не понимает, но как там сказал Долохов, вернее, Булгаков: «Сами всё дадут»? Отличная фраза.

***

Бутылка потихоньку пустеет, но это заслуга Антонина – Рег пьёт мало, но слушает много.
- Это была моя идея – Штази, – говорит Долохов. – В сорок пятом я понял, что с победой открывается много возможностей.
- Я думал, вы были сторонником Гриндевальда.
Антонин прищуривается:
- Я был бы сторонником победителя-Гриндевальда, Рег. Но не Гриндевальда, забывшего обо всём из-за чёртового призрака прошлого, не сумасшедшего в своей больной любви Гриндевальда. Не сдавшегося Гриндевальда.

Блэк понимает половину, половину додумывает сам и говорит:
- Я думал, мы не сотрудничаем с магглами.
Антонин улыбается и подливает ему шнапса.
- А мы и не сотрудничаем с магглами, Рег. Мы ими управляем. Это моё детище, Штази, – черновик того, что мы начисто напишем в Британии. Министерство управляется исключительно магами, они же вербуют в Германии сторонников Тёмного Лорда – ему не помешают союзники на континенте. А магглы… магглы тут практически целиком в нашем подчинении, Блэк. Послушные и тихие. Благословенная страна ГДР! – он понимает свой стакан. - За Schild und Schwert, Блэк!

Регулус не понимает, что это значит, но послушно поднимает и свой стакан.

***

У Гилберта светлые, почти белые, короткие волосы и весёлые зелёные глаза. Гилберт Вайльшмидт – лучший агент Штази.
Его так и представляют Регулусу: «Это наш лучший агент, герр Блэк. Он покажет вам Демократический Берлин».
Молчун-Рег протягивает Гилберту руку.

Но с Вайльшмидтом не получается быть молчуном. И хотя рассказывает по большей мере Гилберт, он постоянно спрашивает Регулуса: об Англии, о Лорде, о Хогвартсе.
- Ты в какой школе учился? – спрашивает его Блэк.
Гилберт смеётся.
- Дома. Я чистокровный, – Регулус понимающе кивает, но Гилберт продолжает:
- Сквиб.
- Сквиб?!
Вайльшмидт смеётся и подмигивает Блэку.
- Чего уставился, англичанин? Немецкие маги умеют делать карьеру и без волшебства.

Уже на второй день их знакомства Регулус думает про себя, что немецкие маги лучше всего умеют заражать других своим весельем. Гилберт похож одновременно на молодого Гриндевальда и Сириуса. На Гриндевальда – внешне, на старшего брата – неуловимым выражением глаз, лёгкой, незлой, полузабытой младшим усмешкой.

Он говорит о сходстве Гилберту – с Гриндевальдом, конечно, Регулус никогда не говорит о Сириусе. Вайльшмидт кивает и весело замечает:
- Говорят, старик Геллерт в молодости был хорош, и по всей Германии бегали его белокурые детишки. Может, я внук? – он хохочет, но через мгновение становится серьёзным:
- Хочешь, покажу тебе его тюрьму?

Регулус хочет, и они едут на маггловском метро, Гилберт ещё говорит, как оно называется по-немецки, название странное, хотя Регулус его не запоминает. Он старается не запоминать и самого Гилберта: жеста, которым тот поправляет галстук или приглаживает растрёпанные светлые волосы; английской речи со смешным немецким «р»; дрогнувшего голоса, когда он рассказывает про своего отца и май сорок пятого.
«Зачем мне это запоминать?» – думает Регулус. «Я скоро вернусь в Англию».

***

После тусклого света подземки площадь, на которую они выходят, кажется особенно красивой в свете яркого июньского солнца.
«Александерплатц», – гласит табличка.

- Моё любимое место города, – говорит Гилберт. – А вот и Нурменгард.
Прямо перед ними возносится в небо тонкая и высокая башня без единого окна.
- Сам себе и обелиск возвёл, – Вайльшмидт закуривает и предлагает сигарету Регулусу. Тот мотает головой.
- А что видят магглы? – спрашивает он.
Гилберт стряхивает пепел на асфальт и усмехается:
- И сквибы, герр Блэк, – он смотрит на Нурменгард. – Телебашню. Высокую, серебристую. Ночью особенно красивую, посмотрим как-нибудь.

Регулус смущается своей бестактности и спрашивает Гилберта про Стену, чтобы сменить тему. Они садятся у фонтана с Нептуном, на них летят брызги, и Вайльшмидт периодически отряхивается от них, как кот, но они не уходят – день слишком жаркий, а тут прохладно.

- Как торт – ножом, – говорит Гилберт про Стену. – Берлин всегда был лакомым кусочком, вон, сначала его вообще на четыре зоны разделили, твои, кстати, тоже постарались.
В его голосе нет злобы, он просто рассказывает историю своего города.

Регулус думает, что бы делал он, случись такое с Лондоном. Что, если бы он вернулся на каникулы из Хогвартса, а из одной страны кто-то сделал две? Конечно, он маг, и умеет аппарировать, но что, если бы среди тех, кто возводил Стену, тоже были бы маги?

- Несчастная Германия, – вдруг произносит Регулус.
Гилберт пожимает плечами, изо всех сил делая вид, что ему всё равно.
- Vae victis, – говорит он.

***

На третий день они напиваются в самой старой берлинской пивной, что в квартале Николаифиртель. Вернее, напивается, кажется, только Регулус, хотя Гилберт пьёт больше и только подначивает Блэка:
- Это же соревнование, англичанин, кто кого перепьёт, не теряй чести Британии!

Про ФРГ лучший агент Штази говорит сухо и отрывисто:
- Весси думают, что они лучше, что они – свободны, и не видят, что ими управляют американские ублюдки. А ведь это они виноваты в той войне, союзники, ты уж прости меня, Регулус.

«За что он просит прощения?» – думает Регулус и отмечает, что Гилберт называет его полным именем. Как Лорд.
- Мне нет дела до маггловской войны.
- Это ты не видел разрушенные бомбёжками города, как мой отец, – зло бросает Вайльшмидт. - Те, с Запада, утверждают, что мы – зло, а сами, что они сами сделали, когда безумного Адольфа ещё можно было остановить? Ничего, они думали, что он угомонится, что не встретит поддержки, что за его идеями никто не последует. Они бездействовали, спохватились, когда было уже поздно, а теперь называют себя спасителями и хотят остаться беленькими, – он замолкает. – Не против, Регулус, если я возьму ещё пива?
- Нет.
Гилберт идёт к барной стойке, а Регулус смотрит на его бокал.

Вайльшмидт возвращается с двумя банками, открывает одну и наливает пиво в свой бокал.
Делает пару глотков и кивает Блэку:
- Англичанин, что так смотришь?
- Ты работаешь на Запад? – спрашивает Регулус.
- Да, – отвечает Гилберт.

***

«Проверь его, молчун-Рег. У нас есть подозрения, что мальчишка – предатель. Это и есть твоё задание в… командировке».
Долохов даёт ему пузырёк с Веритасерумом сразу после того, как они пьют в кабинете шнапс.

***

Он рассказывает не так, как обычно говорят под действием зелья правды, через силу; он говорит доверчиво и на миг касается руки Регулуса:
- Я ведь сквиб, понимаешь? Что я могу сделать для простых магглов, если я такой же, как они? Я практиковался годами, чтобы научиться хоть чему-то волшебному.

Под Стеной есть туннели, а Гилберт владеет одним заклинанием – поиска, которое помогает ему узнать, нет ли в опасной близости от туннелей пограничников. Он перевёл в Западный Берлин уже несколько сотен магглов, и завтра ночью – очередная группа.

- Я не выдам тебя, – говорит Регулус. – Мне нет дела до магглов. Веришь мне?
- Что тебе нет дела до магглов? – криво усмехается Гилберт.
- Что я тебя не выдам.
И Гилберт говорит: «Не знаю, почему, чёртов англичанин, но верю».

***

Долохов требует ответа и лишь машет рукой, когда Блэк говорит: «Он чист».

«Не ври никогда, Регулус», - целуя сына в макушку, шепчет Вальбурга, и сын так и не осваивает эту науку, даже в школе.

Долохов, услышав, правду, не упрекает Регулуса в том, что он покрывал Вайльшмидта.
- Он – предатель, – говорит Антонин.
- Но он ничего не сделал магам.
- Он – предатель, – повторяет Долохов, и сквозь его безупречную английскую речь вдруг прорывается русский акцент. - Пойми, молчун-Рег, для предателей различий не делают.
Регулус понимает, что это значит.

***

Он аппарирует к Вайльшмидту следующим вечером, предлагает свою помощь, и тот соглашается.
«Почему?!» – спрашивает себя Регулус, у него не хватает сил спросить Гилберта.

Уже в дверях Гилберт неожиданно поворачивается к Блэку и говорит:
- Знаешь, Регулус, давай после всего этого ты аппарируешь нас в Берлин 36, и мы с тобой здорово напьёмся?
- Что такое Берлин 36? – спрашивает Блэк.
- Ад, – смеётся Гилберт. – Но тебе понравится, – он подмигивает Регулусу и взъерошивает тому волосы.
«Сириус. Так делал в детстве чёртов Сириус».

Регулус говорит: «Держись за меня», и они аппарируют к дому, из подвала которого начинается туннель.

***

В группе пять человек.
- Иди первым, – говорит Блэку Гилберт. – И, в случае чего, колдуй без опаски – они знают о волшебниках.
- Ты нарушил режим секретности.
- Я спасаю жизни, англичанин, – шипит Вайльшмидт и продолжает:
- Потом пойдут они, в середине, а я – замыкающим.

Это один из самых коротких туннелей – всего пятьдесят метров. До выхода остаётся метров десять, когда за их спинами раздаются приказы остановиться.
- Бегите! – кричит Гилберт и поворачивается лицом к военным.

До Западного Берлина добирается пять человек. Выбравшись из туннеля, они врассыпную бросаются кто куда – под защиту тёмных крыш старого Митте.
Регулус слышит звуки выстрелов за миг до аппарации.

***

Он оказывается среди каких-то глухих дворов и сомнительного рода заведений, из которых периодически вываливаются пьяные компании.
- Где я? – на ломаном немецком спрашивает он первого попавшегося прохожего. Тот смотрит на Регулуса мутными глазами.
- В аду, парень.
Регулус вспоминает, что до аппарации он думал о Берлине 36.

Он пьёт много, знакомится с какими-то немцами, утверждающими, что они – непризнанные гениальные художники, они дают ему затянуться и орут:
- Добро пожаловать в Кройцберг, англичанин!
У одного из художников – зелёные глаза такого же оттенка, как у Гилберта.

На Александерплатц Регулус аппарирует уже под утро и сам удивляется, что аппарация в таком состоянии прошла удачно, и его не расщепило.
А потом он отчётливо понимает, что его расщепило раньше – в туннеле под Берлинской стеной.
«Может, когда убиваешь, часть души умирает?», – думает Регулус, не зная, его ли это мысли, или просто травка берлинских художников.

Рассветные лучи скользят по чёрному камню Нурменгарда, и Регулус впервые завидует магглам – они сейчас видят сияющий серебром шпиль телебашни.

***

Долохов заканчивает дела Пожирателей в Штази через два дня. Регулус находит его у центрального камина Министерства – Антонин держит в руках газету.
- Полюбуйся, – говорит он. – Доставили из Западного Берлина.
Блэк отрицательно качает головой. «Читай сам».

- Мировая общественность в ужасе от преступлений Германской демократической республики, – цитирует Долохов. – По нашим данным, только за последний месяц при попытке пересечения Стены с Восточной стороны, было застрелено двадцать человек.

Регулус думает, каким по счёту был Гилберт, и ещё о том, что остался лишь один человек, который будет называть его не «Рег».
Регулус говорит: «Vae victis» и делает шаг в зелёное пламя камина.


Примечания:
«Schild und Schwert der Partei» – «Щит и меч партии» - девиз Штази
Демократический Берлин – наименование восточной части города на советских картах
Весси – прозвище жителей Западного Берлина, часто – с негативной окраской
Берлин 36 - небольшая территория в восточной части округа Кройцберг, окружённая с двух сторон Берлинской Стеной и превратившаяся в 1970—1980-е гг. в центр альтернативных движений и сквоттинга
Митте – центральный административный округ Берлина
«Vae victis» (лат.) – «Горе побеждённым»

Имя и фамилия Гилберта… имеют свои основания.